Памяти Романа Семёновича Леденёва (1930-2019)
Очень тихо ушёл от нас Роман Семёнович. Так же, как жил: преподавал, писал музыку, ненавязчиво, уважительно и внимательно относился к коллегам, ученикам.
Роман Семёнович и сейчас вызывает светлое и грустное воспоминание о себе как о личности, обладающей несуетностью, мягкостью, даже меланхоличностью и подлинной человечностью.
Природа наделила Романа Семёновича острым переживанием бренности сущего. Это стало доминантой его творческих высказываний. Сказалось в большом количестве сочинений так называемой мемориальной направленности. «В течение нескольких месяце я видел смерть, жадно хватающую близких мне людей», – записывает композитор в конце 90-х в Тетрадях. Желание остановить время, сохранить память о близких ему людях вызвало к жизни пьесы памяти отца, Шостаковича, Шнитке, Денисова, Сидельникова, Марии Распутиной; большие сочинения – «Венок Свиридову» и «Триптих памяти Г. В. Свиридова», симфоническую повесть памяти Бориса Чайковского «Зимний путь». Родственные по замыслу «Con sordini. Маленький реквием», «Метаморфозы темы И. С. Баха». В Леденёве проявилось качество, о котором у Георгия Гачева сказано: «Чувство времени в человеке обостряется с усилением отъединённости, распада целого… Время есть история болезни: жизни частицы отпадшей».
Элегически-ностальгическое и недостижимо идеальное, сиюминутное, как мираж, композитор передаёт и через названия своих произведений – «Что-то неясное…», «Непропетая песня», «Эпиграфы», «Цветные открытки», «Десять эскизов», «Семь настроений», «Четыре зарисовки». И схватывает неуловимую гамму настроений: «Печальное», «Тревога», «Осеннее», «Весёлое», «Смятение», «Предчувствия», «Воспоминания», «В сумерках» Концерт-романс, Концерт-элегия, «Голос ночи», «Лунная идиллия».
«Для меня в определённый момент эскизная манера письма как бы исчерпалась, я потерял к ней интерес. Как ни увлекательно было работать с краткими мотивами, меня вновь потянуло к тому, что, видимо, более близко моей природе, — к национальной определённости, к широкому мелодическому дыханию», – таков итог самоанализа композитора.
Переживание бренности и греховности земного существования привело музыканта к созданию произведений духовных жанров: Четыре духовных песнопения, Шесть фрагментов из Всенощного бдения», «Пять духовных сочинений», «Из молитв святого Иоанна Златоуста», «Две молитвы и псалом».
Огромная дистанция отделяет молодого автора, ведомого желанием уйти от традиции (в эстетический мир и технику А. Веберна) до зрелого, почувствовавшего необходимость возвращения в лоно традиции (тонального развития, песенности, ясности форм) – гармонизация подлинных тем в «Древнерусских напевах», интонационное развитие, ограниченное звучанием сольной скрипки в пьесе «Тишина».
«Есть люди, которые понимают музыку, но не любят её. Это композиторы», – считал Игорь Стравинский. Его убеждение опровергают многие сочинители музыки, в том числе Роман Семёнович. Скажем больше, Роман Семёнович мог искренне, без тени зависти, восторгаться не только музыкой Прокофьева, но и современников. В какой-то период времени многое в его творчестве и жизни было проникнуто преклонением перед личностью Свиридова: «Его жизнь представляется мне жизнью человека, обречённого на исполнение одного главного дела, на которое он положил всё. Музыка Свиридова представляет собой мир. Он самодостаточен. В нем есть всё. Бессмысленно его с чем-то сравнивать или противопостав лять». В статье в «Советской культуре» 1985 года он напишет: «Имя Бориса Александровича Чайковского принадлежит к созвучию самых чистых имён в художественном мире». А закончит эту статью так: «…Есть одна возможность за которую нужно благословить технику – взять пластинку с записью музыки Бориса Александровича и забыть обо всем»…
О творчестве Романа Семёновича Леденёва пишут крупные исследователи – Валентина Холопова, Елена Вязкова, Светлана Савенко, Николай Денисов и другие. Его музыка звучит в исполнении Владимира Федосеева, Владимира Минина, Бориса Тевлина, Александра Ведерникова, Валерия Полянского, Юрия Башмета и молодых музыкантов.
Vita brevis, ars longa – известное изречение Гиппократа в контексте нашего воспоминания о Романе Семёновиче звучит несколько конкретнее, чем «жизнь коротка, искусство бесконечно». Можно сказать, что память и любовь, которыми дышит созданное композитором, способны продлить жизнь. Пусть в духовной форме.
В. Келле
Другие статьи о Р.С. Леденёве http://boristchaikovsky.ru/arhive/1146/
http://boristchaikovsky.ru/archive/aleksej-larin-o-romane-ledenyove/