Алексей Ларин
Мне довелось общаться с Романом Семёновичем Леденёвым на протяжении нескольких десятилетий – и в Москве, и в разных поездках, например, в Тамбове, куда нас пригласил руководитель Тамбовского камерного хора имени С.В. Рахманинова Владимир Васильевич Козляков на концерт из нашей музыки (кроме Романа Семёновича и автора этих строк там был композитор Юрий Евграфов, чьи сочинения тоже звучали в этом концерте). Помимо концерта, запомнилось посещение дома Николая Ивановича Ладыгина – разносторонне одаренного самородка, создававшего в сложном жанре палиндрома («перевёртыша») не только отдельные строки, но целые стихотворения и даже поэмы. Вот названия некоторых его книг: «И жар, и миражи», «И лад, и дали», они читаются и как обычно, и справа налево! Помимо поэтического творчества, Н. Ладыгин увлекался живописью, и дом наполнен его картинами. Несколько раз мы с Романом Семёновичем были приглашены в Белгород на фестиваль современной музыки. В одной из этих поездок родилась идея – написать коллективное сочинение. Инициатор этой затеи Сергей Жуков нашел народную тему Белгородской области, и мы втроём написали «Белгородские вариации». Вариация Леденёва была отмечена богатством гармонии и яркостью оркестрового колорита. Наше сочинение было исполнено на очередном фестивале в Белгороде, а впоследствии – на фестивале «Московская осень».
Вспоминается один телефонный разговор с Романом Семёновичем. Я посетовал, что наши ученики уже не смогут побывать на семинаре молодых композиторов в Доме творчества «Иваново» (открытом, кстати, в годы Великой отечественной, а прекратившим существование в мирное время), а вели этот семинар такие мэтры, как Юрий Александрович Фортунатов, Николай Иванович Пейко и многие другие мастера, не смогут продавать свои произведения на репертуарно-редакционных коллегиях Министерств культуры России и СССР (это была солидная «материальная помощь» для композиторов) и еще много чего не смогут… Роман Семёнович ответил: «Алёша, то, что застало ваше поколение, отголоски того, что было при нас!»
Его отличала удивительная простота и скромность. Несмотря на свой статус народного артиста, секретаря Правления Союза композиторов, профессора, он держался без тени заносчивости, а к своей музыке относился с долей иронии. Романа Леденёва называли – и справедливо – музыкальной совестью консерватории. Закончу эти краткие заметки словами классика: «Природа-мать! когда б таких людей ты иногда не посылала миру, заглохла б нива жизни…»
